Печать

КОНКУРЕНТОВ РОБОТ НЕ ПОТЕРПИТ

Читатели уже знают, что наше «железо», то бишь, компьютеры, если не ржавые, то отстали от созданных в мире на 20 лет или на поколение. Соответствует им и программное обеспечение (ПО).

В России немало компаний, названия которых у всех на устах. Тем не менее, как выяснила Счетная палата, более 82% госорганизаций пользуются зарубежными почтовыми серверами, а 99% – и системами управления, тем же ПО. Тем не менее, еще к 2019 г. 80% чиновников должны были перейти на отечественное ПО.

Какими силами для столь космического прыжка располагаем? Примерно на 300 предприятиях около 100 тыс. сотрудников создают электронику и ПО. Но только в одной Intel 190 тыс., а еще около 160 тыс. – в Microsoft. Другие компании и называть не стоит. Да еще Китай сманивает наших программистов за деньги, которые им на родине и не снились. Например, Huawei предлагает контракты в 1,5 млн руб.

Но в правительстве оживленно обсуждают предложение наших IT-компаний (анонимных!) устанавливать на все компьютеры, продающиеся в стране, только отечественный софт. Эксперты оценили это предложение «довольно оригинальным»: ведь далеко не все разработчики ПО заботятся о совместимости своих продуктов с отечественными системами. И вообще, захотят ли они вкладываться в обеспечение такой совместимости?

А дальше еще интереснее: что считать российским софтом? Если формально, мол, оно занесено в российский реестр, где около 7 тыс. наименований. Но, к примеру, большинство российских систем построены на ядре Linux. То есть, основа заимствована. И наконец, что получат обычные россияне от предустановки отечественного ПО? Оказывается, только больше заплатят: если выбираешь Widows – тратишься на его покупку и удаляешь из нового компьютера российское ПО, за которое уже заплатил вместе с «железом».

Но и это не все «подарки». В мае появился указ президента с 1 января 2021 г. перевести объекты критической информационной инфраструктуры (КИИ) – это, к примеру, все финорганизации – в основном на российское ПО, а через год – и на своё оборудование. IT-компании, конечно, «за» обеими руками. А вот Ассоциация банков в легком шоке. Во-первых, на самом деле требуется 6-8 лет. А во-вторых, дороговато: только банкам обойдется в 700 тыс. с лишним. А вся экономика из-за этих расходов может недосчитаться 5-7 трлн кредитов, которых не получит.

Наконец, банкиры так разволновались еще и потому, что в 1-м из 17 классов ПО доля российского софта (не самого сложного) больше половины. А в остальных классах ПО, сложность которого растёт по нарастающей, преобладает (до 90%) иностранное.

Почему проблема с качеством «железа» и софта в России обостряется даже не с каждым годом, а чуть ли не день ото дня? В 2019 г., пишет экс-руководитель по BigData (большие данные) в Amazon, мировой эксперт Андреас Вагенд, за день фиксировали столько данных, сколько за весь 2000 г. Но в ближайшие 3 года данных будет больше, чем за все последние 30 лет. Это не могло не сказаться на софте: система управления базами данных (СУБД) в мире за последние 3 года разбухала на 15-20% ежегодно. Не вдаваясь в специальные тонкости, в которых автор сам запутается, скажу только, что чем быстрее – за счет миниатюризации чипов – работали компьютеры, тем безнадежнее от них отставало ПО. Не хватало времени на его разработку. Стали говорить даже об ожирении софта.

И специалисты нашли выход – в том числе, новые языки программирования. Они уже сегодня повысили скорость выполнения программ в 47 раз. Это лишь начало оптимизации, чем занимаются ученые лаборатории компьютерных наук и искусственного интеллекта Масачусетского технологического института (США). В одном из последних экспериментов они добились потрясающего результата: оптимизированная версия кода выполнялась не 7 часов, а лишь 0,41 сек. В 60000 раз быстрее! «Рост производительности (компьютеров – И.О.) потребует новых инструментов, языков программирования и аппаратного обеспечения, чтобы добиться более эффективного проектирования с прицелом на скорость и сочетать их системно, а не рассматривать каждый отдельно», – говорит профессор Чарльз Лейзерсон, соавтор научной работы.

Так появилась надежда нейтрализовать закон Мура (о нём в моей прошлой статье).

С другой стороны, инженеры экспериментируют с квантовыми вычислениями, где мы тоже солидно отстаем не только в аппаратах. Наш ГОСТ делит технологическую готовность квантовых вычислений на 4 уровня, а максимум – 9-й. Россия пока дотянулась до 4-го. Эти алгоритмы годятся, например, для моделирования простейших молекул. Короче, начальная школа, хотя впечатляющий научный задел создан несколькими организациями.

Дело за малым: никак не удается его реализовать по причинам, о которых я уже писал. Например, российский физик Михаил Лукин не на родине, в том же «Курчатнике», а почему-то в Гарвардском университете создает квантовые компьютеры на холодных атомах, которые считаются сегодня одними из самых мощных.

Но в мире руководствуются своей шкалой технологической готовности – QTRL, где максимальный уровень также 9-й. На этой стадии квантовый компьютер должен намного превышать производительность классического. К примеру, канадская D-WaveSystems предлагает 2048-кубитное квантовое устройство, что соответствует QTRL-9.

Вряд ли английский математик Клайв Хамби, разработавший систему лояльности для торговой сети Tesco, в2006 году предполагал, что его афоризм «Данные – это новая нефть» станет таким популярным. Однако он оказался прав на все сто. В 2020 году стало совершенно очевидным, что владеющий данными, которые генерируют люди и машины, может управлять миром – каждый своим.

Однако улита едет… Взять тех же роботов. Многие даже не догадываются, что они шлют нам СМС из продвинутых банков. В России на 10 тыс. занятых приходится пять машин, а средний мировой показатель – 99 единиц, в Южной Корее, Германии и вовсе по 400 – 800 штук. Но Дмитрий Капишников, генеральный директор одной из ведущих в этом секторе компаний «KUKA Россия», ожидает активный рост. И не только в обработке металлоконструкций. В последние два года активно внедряются робототехнические системы в пищевой промышленности, а также в соседних сегментах.

То, что я сейчас скажу, может прозвучать кощунственно: по сравнению с миром, состояние с цифровизацией в разных отраслях у нас печальное, но, может, это даже к лучшему? Ведь если бы Россия шла, не отставая, пришлось бы к 2025 г. ликвидировать не 85 млн рабочих мест, к чему готовятся 43% работодателей, а куда как больше. Таковы данные опроса Всемирного экономического форума (ВЭФ). Он проходил с января по сентябрь 2020 г. Участвовала 291 компания, в которой 7,7 млн человек по всему миру. «Потенциал высвобождения «лишних» занятых в России – 13 млн человек, – говорит руководитель Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Дмитрий Белоусов. (Кстати, брат первого вице-премьера).

Но чтобы догнать, например, Италию по уровню производительности труда, нам придется избавиться до 36 млн – то есть, от половины занятых. «Из-за искусственного – и обусловленного понятными социальными причинами – сдерживания высвобождения занятых в России производительность труда в два – два с половиной раза отстает от уровня наиболее развитых и в полтора – от уровня менее развитых стран", – уточнил Белоусов.

Согласно докладу ВЭФа, в 2025 г. «в России профессия бухгалтер станет наименее востребованной». Такая же участь ждет рядовых администраторов и секретарей. А далее идут юристы и юридические секретари, внутренние аудиторы, наборщики данных и торговые представители. С 15,4% до 9% сократится в ближайшие годы численность ремонтников, механизаторов, коммивояжеров, не говоря уж о заводских рабочих.

ВЭФ считает, что «будущее рынка труда уже наступило для большинства офисных работников». 84% работодателей намерены ускорить цифровизацию процессов в своих компаниях, включая существенное расширение удаленного режима. Компании сообщают, что могут это сделать в среднем для 44% рабочей силы. Особенно активно цифровизация, по мнению ВЭФ, захватит такие области, как облачные технологии, обработка больших массивов данных (Bigdata) и интернет-торговлю.

Я уже чувствую, как у читателей напрашивается вопрос: и что делать сокращенным бедолагам? Теоретически выход планируется: по данным того же доклада ВЭФ, 34,5% российских компаний готовятся в ближайшую 5-летку создать 97 млн новых рабочих мест не чета старым – на современных технологиях. Уже сформирован спрос на специалистов по искусственному интеллекту, машинному обучению, анализу данных, разработчиков ПО и приложений, автоматизации процессов, аналитиков по управлению и организации. Заметно растет спрос на такие способности и навыки, как критическое мышление, готовность и умение разрешать проблемы, самоорганизовываться, стремиться к постоянному обучению и работе в условиях стресса.

В ближайшие пять лет 40% работников придется переквалифицироваться, а к 2025 г. более 70% приобрести новые навыки или улучшить имеющиеся, заключают авторы исследования ВЭФ.

«Значительное число руководителей предприятий понимают, что переквалификация работников эффективна с точки зрения затрат и дает высокую отдачу не только для предприятия, но и для общества. Компании надеются, что таким образом удастся сохранить и перераспределить почти 50% работников в результате расширения технологий и автоматизации», – говорится в докладе ВЭФ. В среднем компании ожидают, что для 40% сотрудников переобучение или повышение квалификации займет не более шести месяцев.

Однако проблема в том, что меньше половины работников готовы сегодня учиться другой профессии. Даже если им позволяет базовое образование. Однако эксперты замечают: дело не только в образовании. Некоторым навыкам – например, критическому мышлению или умению самоорганизовываться – за партой не научишься, они либо есть в генах, либо их нет. В результате уже сегодня сокращение устаревших – под напором автоматизации – рабочих мест ускорилось, а вот создание новых замедлилось. И темпы прироста экономики замедлились. Впрочем, ничего нового здесь нет: все мы свидетели, с каким треском провалился майский указ президента 2012 г. создать к 2020 г. 25 млн технически новых рабочих мест.

Но дело не только в упёртости большей половины сокращенных переквалифицироваться. А хватит ли преподавателей? Денег? И наконец – главное: смотреть надо не на пять, а на 20-30 лет вперед. Ведь тогда придется взаимодействовать с подрастающим и даже еще неродившимся поколениями и другими возрастными группами народа. Что мы о них знаем? И во что они превратят страну?

Источник: Игорь ОГНЕВ, Тюменская правда