Прежде всего хочу сказать, что в обществе произошел тектонический сдвиг: более половины россиян (53,6%) беспокоятся о судьбе малого и среднего бизнеса (МСБ), который, по их мнению, испытывает чрезмерное давление государства. Это один из результатов солидного социологического исследования, проведенного в феврале Институтом приоритетных региональных проектов. На вопросы ответили 1600 респондентов 120 населенных пунктов 43 регионов.
Для меня это событие знаковое по двум причинам. Во-первых, еще недавно люди смотрели на этот бизнес подозрительно, считая чуть не всех предпринимателей жуликами и спекулянтами. А во-вторых, хоть и поздно, но такой сдвиг в общественном сознании всё-таки случился, хотя доля МСБ в валовом продукте мизерна: крутится вокруг 20%. Тем не менее люди, по мнению директора упомянутого института Николая Марова, оценили значимость конкуренции, привнесенной бизнесом. Со временем пришло понимание ценности права вести бизнес или отказаться от него, что прямо связано с самореализацией личности. Значимость МСБ особенно осознали в небольших городах, где зачастую кроме этой сферы и работать-то негде.
Да, чтобы понять эти вещи, потребовалось почти четверть века. Но что значит это время по сравнению с мощной семидесятилетней пропагандой социалистических ценностей, которые так и не удалось ощутить всему населению страны в силу целого ряда причин, однако ностальгия еще не выветрилась из сознания людей. А теперь сформировался противовес: как-никак, а в МСБ занято 17,8 млн человек – значительно больше, чем в промышленности! И теперь их мнение трудно игнорировать.
Но вот власти… У меня язык не повернется сказать, будто они к МСБ повернулись боком. Например, выступая в марте, президент Путин заявил: «Дальнейшее расширение свобод для бизнеса – лучший ответ на все внешние вызовы и ограничения…». За словами президента – подписанный 31 декабря закон о промышленной политике, который как минимум два десятилетия лоббировал и средний бизнес. Однако эксперты «Деловой России» из пакета льгот довольны лишь одной: ускоренной амортизацией основных фондов. Это реально поможет обновлять оборудование. А остальные? Ведь расчеты чиновников Минпромторга обещают: затраты почти в 160 млрд руб. сулят 2,156 трлн дополнительных доходов!
Однако эксперты сомневаются, что вряд ли окупятся даже затраты. Ну, например, налоговые льготы, действие которых рассчитано на 10 лет, коснутся весьма узкого круга компаний. Во-первых, нужно инвестировать не менее 20 млн руб., и непременно – в новое предприятие. Этот слишком высокий барьер на старте отсечет средний бизнес, а он гибче крупного реагирует на новые возможности. Во-вторых, льготы касаются налогов на прибыль и имущество. Однако какая у нового предприятия прибыль? Её сначала нужно заработать, но не станут ли препятствием действующие налоги? Словом, льгота эта чисто популистская. Далее, налога на новое оборудование и без того нет, а вот на недвижимость вряд ли какой регион рискнет снизить. Он, рассчитанный по кадастровой стоимости, в скором будущем станет одним из основных.
«Деловая Россия» давно предлагает в первую очередь снизить НДС с 18 до 12%. Такая льгота коснулась бы всех компаний. «Я, – говорит Марина Зайкова, глава комитета по налогам бизнес-ассоциации, – расцениваю этот шаг как знак того, что бизнес в нашей стране действительно любят». Однако власти на эту тему даже дискутировать не хотят: худо-бедно НДС сегодня исправно несет деньги в казну. Доводы экспертов, что бизнес экономит на серых схемах 30–50%, которые могли бы войти в белую зону при снижении НДС, власть не волнуют.
Между тем Казахстан давно имеет 12% НДС, и некоторые российские предприятия регионов переехали в соседнюю страну. Кстати, в Казахстане ниже, чем у нас, и социальные взносы, а это – самый увесистый налог на труд. Чтобы облегчить это бремя, компании намерены сокращать персонал, а пополнять и без того растущую армию безработных их подталкивает недальновидный Минфин. Впрочем и в России вроде бы намечают снизить социальные взносы, но лишь в сфере инжиниринга и дизайна. У экспертов опять недоумение: неужто именно эти направления решают судьбу структурных изменений экономики?!
Анализируя эти неуклюжие потуги чиновников, бизнес теряет последние крохи оптимизма. Если в 2013 г. больше юридических лиц открыли бизнес, чем закрыли, то за 11 месяцев 2014 г. случился кульбит: открыли 417 тыс. новых бизнесов, а закрыли 484 тыс. Причем в регионах число желающих продать бизнес увеличилось в 10–15 раз, а число банкротов выросло на 10%. Неудивительно, что количество индивидуальных предпринимателей и фермеров сегодня такое же, каким было в 2007 г. Результаты опросов «Финэкспертизы» показывают, что индекс деловой активности упал ниже плинтуса: чуть выше рекордных 48 пунктов. И на этом фоне министры экономического блока уверяют, будто пик кризиса остался позади…
Я погрешил бы против истины, утверждая, будто власть не предлагает МСБ эффективной поддержки. Не далее, как на прошлой неделе нижняя палата парламента в первом чтении одобрила законопроект. Он в третий раз, до 2017 г., продляет и упрощает «малую приватизацию» – выкуп помещений, арендуемых у властей. Или вот в марте правительство «утвердило форму отчетности по госзакупкам, согласно которой заказчики обязаны не менее 15% годового объема товаров, работ и услуг приобретать у малого бизнеса и некоммерческих организаций». Сама по себе, мера важнейшая. Бизнес-ассоциации пробивали её бог весть сколько. Напомню, изначально взаимодействие крупных компаний с малыми еще в начале XX века послужило сильнейшим толчком к развитию последних в США. Академик В. Кулешов, директор Института экономики СО РАН, пишет, что по потенциалу генерации высокопроизводительных рабочих мест мегапроекты значительно уступают МСБ. Он приводит в пример «Тобольск-Полимер» и «Русвинил», вокруг которых будут создаваться целые кластеры МСБ, перерабатывающие полимеры в готовые изделия. И рабочих мест у этих «малышей» будет вдвое больше, чем на двух основных заводах. Правда, заводы эти обладают важным отличием: они частные. А вот заработает ли постановление правительства применительно к госкорпорациям, которые составляют костяк экономики, – большой вопрос. Дело в том, что законы в России писаны не для всех и применяются весьма избирательно.
Лишнее тому подтверждение общество получило 30 марта: оказывается, «топы» 23-х госкорпораций и члены их семей могут не раскрывать свои доходы публично. История эта с бородой. Указ президента от 8.06.13 г. «Вопросы противодействия коррупции» вроде бы требовал раскрывать. В декабре 2014 г. соответствующее постановление правительства подписал премьер, но тогда восстали главы РЖД и «Роснефти». Информация Forbes о годовом доходе г-на Сечина в $50 млн была опровергнута по решению суда. И вот – новый поворот! Пресс-секретарь премьера Тимакова пояснила: «Руководители коммерческих организаций не являются госслужащими… Само наличие государства в качестве акционера не меняет статуса компании как коммерческой структуры…». Теперь раскрывать доходы обязаны только компании, полностью государственные.
Но для меня эти доводы – от лукавого. Те же РЖД и «Роснефть» настойчивее и больше других претендовали на деньги бюджетных фондов. А средства эти в той или иной форме – налоги россиян. Имеют они право знать, как эти деньги используются? Вот им и ответили: не имеете! Отчего правительство так деликатно в отношениях с госкомпаниями? Уж не от того ли, что у него на глазах доходы почти всех «топов» непомерно растут, а эффективность возглавляемых ими корпораций падает?
Вернусь, однако, к основной теме. Почти 17 млрд выделено на поддержку МСБ в регионах и еще 1,5 млрд для «малышей», работающих в научно-технической сфере. Я уже писал, что регионам дано право заморозить или значительно снизить ставки налогов. И губернатор Тюменской области Владимир Якушев внес в облдуму, а она недавно приняла такой законопроект.
Беда, во-первых, в том, что примеру тюменских властей могут последовать далеко не все регионы, поскольку они зашились в долгах. А во-вторых, читая сообщения о том, что правительство направляет десятки миллиардов на помощь МСБ, я ловлю себя на крамольной мысли: для чего возведена столь громоздкая бюрократическая конструкция? Сначала государство устанавливает запредельные кредитные ставки, налоги и десятки разных сборов, а потом часть этих денег милостиво возвращает предпринимателям в виде господдержки. Причем эффективность такой «помощи» заранее никак не просчитывается. Не потому ли чиновники стали поговаривать, будто МСБ государству особо и не нужен, поскольку бюджетные дотации и субсидии делают его неэффективным. Но кто считал, во что обходятся трансферты от бизнеса – государству и обратно? Как определить, какая часть этих денег по дороге прилипла к разным нечистоплотным рукам? Кто учел, сколько времени, а значит, денег, потратили предприниматели, заполняя ворохи бумаг, сколько сожгли бензина на езду к разным начальникам, доказывая, что они вписываются в параметры господдержки? Про негативные эмоции я уж не говорю…
Если все это учесть, то, мне кажется, гораздо проще и выгоднее просто избавить МСБ от спровоцированной самим же государством помощи, установив щадящие ставки налогов, а также кредитов, тем самым сняв кучу административных барьеров. Однако деньги с завидным упорством челноками курсируют от предпринимателей в бюджеты разных уровней и обратно. Почему? Не потому ли, чтобы предприниматели не забывали: они существуют, поскольку к ним милостиво государство. И потом: если доля МСБ с нынешних 20% ВВП вырастет до 60–70%, то не слишком ли много появится независимых от бюрократии людей? Ведь управлять такими очень сложно…
Игорь Огнев, Тюменская Правда №57-58